Кварц

Для возможности совместного применения норм, принадлежащих к различным правовым системам, такие нормы должны обладать юридической совместимостью. Подобная совместимость достижима, если при заключении международного договора учитывались нормы национального права, а после вступления этого договора в силу национальное право было приведено в соответствие с ним.

Совместимость – это согласованность международного и национального права. В современной практике является типичным применение двухсоставных (нормы национального закона и международного договора) и трехсоставных (нормы собственного национального нрава, права другого государства и международного договора – например, двойное гражданство) юридических комплексов.

Добросовестное выполнение международных договоров представляет собой основной когентный принцип современного международного права. В соответствии с этим принципом обязанность государства – это реализация норм международного права. Государство свободно в выборе средств реализации своих международных обязательств. Формы внутригосударственной реализации норм международного права следующие.

• 1. Самостоятельное применение норм международного договора без прямого участия национального закона (ст. 7 Гражданского кодекса РФ).
• 2. Совместное применение норм международного договора и родственных норм национального закона (Конвенция о помощи в случае ядерной аварии 1986 г.).
• 3. Приоритетное применение норм международного договора вместо норм национального закона в случае их взаимного несоответствия (ст. 15 Конституции РФ).

Наиболее функциональным является совместное применение. В некоторых случаях применение нормы национального права связано с наличием соответствующего международного договора (ст. 46 Конституции РФ – право российских граждан обращаться в межгосударственные органы по защите прав человека обусловлено наличием международного договора).

Принцип добросовестного соблюдения международных обязательств презюмирует приведение национального нрава в соответствие с международным. Формы приведения в соответствие национального и международного права:

• 1. Принятие нового правового акта, ранее не известного правовой системе данного государства (Декларация прав и свобод человека и гражданина, утвержденная постановлением Верховного Совета РСФСР от 22.11.1991 № 1920-1).
• 2. Принятие закона, заменяющего ранее действующий или существенно его изменяющего (Таможенный кодекс РФ 2004 г.).
• 3. Принятие нормативного акта, вносящего частичные изменения и дополнения в действующее законодательство (Федеральный закон от 20.03.2001 № 26-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в связи с ратификацией конвенции о защите прав человека и основных свобод»).

ОБЩЕПРИЗНАННЫЕ ПРИНЦИПЫ И НОРМЫ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА — ос­но­во­по­ла­гаю­щие им­пе­ра­тив­ные нор­мы ме­ж­ду­народного пра­ва, при­ни­мае­мые и при­зна­вае­мые ме­ж­ду­народным со­об­ще­ст­вом го­су­дарств в це­лом, от­кло­не­ние от ко­то­рых не­до­пус­ти­мо.

Они яв­ля­ют­ся нор­ма­ми jus cogens, то есть нор­ма­ми выс­ше­го по­ряд­ка, и все другие нор­мы долж­ны им со­от­вет­ст­во­вать. Ме­ж­ду­народнй суд ООН в ре­ше­нии по де­лу о де­ли­ми­та­ции морской гра­ни­цы в рай­оне за­ли­ва Мэн от 12 октября 1984 года от­ме­тил,что тер­ми­ны «прин­ци­пы» и «нор­мы» по су­ти оз­на­ча­ют од­но и то же.

Ис­точ­ни­ка­ми Общепризнанных принципов и норм международного права яв­ля­ют­ся ме­ж­ду­народные обы­чаи и до­го­во­ры. В Ус­та­ве ООН (статья 2) за­кре­п­ле­ны 7 ос­нов­ных прин­ци­пов ме­ж­ду­народного пра­ва. В даль­ней­шем они уточ­ня­лись и раз­ви­ва­лись Ге­не­раль­ной Ас­самб­ле­ей ООН пу­тём при­ня­тия ре­зо­лю­ций, раз­ра­бот­ки и одоб­ре­ния про­ек­тов ме­ж­ду­народных до­го­во­ров. Эти прин­ци­пы за­кре­п­ле­ны в спе­ци­аль­но при­ня­той Ге­не­раль­ной Ас­самб­ле­ей ООН Дек­ла­ра­ции о прин­ци­пах ме­ж­ду­на­род­но­го пра­ва 1970: 1) прин­цип, со­глас­но ко­торо­му го­су­дар­ст­ва воз­дер­жи­ва­ют­ся в сво­их ме­ж­ду­народных от­но­ше­ни­ях от уг­ро­зы си­лой или её при­ме­не­ния как про­тив тер­ри­то­ри­аль­ной целостно­сти или по­ли­ти­ческой не­за­ви­си­мо­сти лю­бо­го го­су­дар­ст­ва, так и каким-либо другим об­ра­зом, не со­вмес­ти­мым с це­ля­ми ООН; 2) прин­цип, со­глас­но ко­то­ро­му го­су­дар­ст­ва раз­ре­ша­ют свои ме­ж­ду­народные спо­ры мир­ны­ми сред­ст­ва­ми та­ким об­ра­зом, что­бы не под­вер­гать уг­ро­зе ме­ж­ду­народный мир и безо­пас­ность и спра­вед­ли­вость; 3) прин­цип, ка­саю­щий­ся обя­зан­но­сти в со­от­вет­ст­вии с Ус­та­вом ООН не вме­ши­вать­ся в де­ла, вхо­дя­щие во внутреннюю ком­пе­тен­цию лю­бо­го го­су­дар­ст­ва; 4) обя­зан­ность го­су­дарств со­труд­ни­чать друг с дру­гом в со­от­вет­ст­вии с Ус­та­вом ООН; 5) прин­цип рав­но­пра­вия и са­мо­оп­ре­де­ле­ния на­ро­дов; 6) прин­цип су­ве­рен­но­го ра­вен­ст­ва го­су­дарств; 7) прин­цип доб­ро­со­ве­ст­но­го вы­пол­не­ния го­су­дар­ст­ва­ми обя­за­тельств, при­ня­тых ими в со­от­вет­ст­вии с Ус­та­вом ООН.

При тол­ко­ва­нии и при­ме­не­нии из­ло­жен­ные вы­ше прин­ци­пы яв­ля­ют­ся взаи­мо­свя­зан­ны­ми, и ка­ж­дый прин­цип дол­жен рас­смат­ри­вать­ся в кон­тек­сте всех других прин­ци­пов. Все го­су­дар­ст­ва ру­ко­во­д­ству­ют­ся эти­ми прин­ци­па­ми в сво­ей ме­ж­ду­народной дея­тель­но­сти и раз­ви­ва­ют свои взаи­мо­от­но­ше­ния на ос­но­ве их стро­го­го со­блю­де­ния.

В об­щем ме­ж­ду­народном пра­ве су­ще­ст­ву­ют и другие прин­ци­пы. Например, За­клю­чи­тель­ный акт Со­ве­ща­ния по безо­пас­но­сти и со­труд­ни­че­ст­ву в Ев­ро­пе 1975 года за­кре­п­ля­ет 10 основных прин­ци­пов, ко­то­рые име­ют пер­во­сте­пен­ную важ­ность, долж­ны не­укос­ни­тель­но при­ме­нять­ся, и от­но­ше­ния с другими го­су­дар­ст­ва­ми долж­ны осу­ще­ст­в­лять­ся в ду­хе этих прин­ци­пов: 1) су­ве­рен­ное ра­вен­ст­во, ува­же­ние прав, при­су­щих су­ве­ре­ни­те­ту. Го­су­дар­ст­ва ува­жа­ют су­ве­рен­ное ра­вен­ст­во и свое­об­ра­зие друг дру­га, а так­же все пра­ва, при­су­щие их су­ве­ре­ни­те­ту и ох­ва­ты­вае­мые им; 2) не­при­ме­не­ние си­лы или уг­ро­зы си­лой. Го­су­дар­ст­ва воз­дер­жи­ва­ют­ся в их вза­им­ных, как и во­об­ще в их ме­ж­ду­народ­ных, от­но­ше­ни­ях от при­ме­не­ния си­лы или угро­зы си­лой как про­тив тер­ри­то­ри­аль­ной це­ло­ст­но­сти или по­ли­тической не­за­ви­си­мо­сти лю­бо­го го­су­дар­ст­ва, так и каким-либо другим об­ра­зом; 3) не­ру­ши­мость гра­ниц. Все го­су­дар­ства рас­смат­ри­ва­ют как не­ру­ши­мые гра­ни­цы друг дру­га, так и гра­ни­цы всех го­су­дарств в Ев­ро­пе, и по­это­му они бу­дут воз­дер­жи­вать­ся сей­час и в бу­ду­щем от лю­бых по­ся­га­тельств на эти гра­ни­цы; 4) тер­ри­то­ри­аль­ная це­ло­ст­ность го­су­дарств. Го­су­дар­ст­ва ува­жа­ют тер­ри­то­ри­аль­ную це­ло­ст­ность ка­ж­до­го го­су­дар­ст­ва; 5) мир­ное уре­гу­ли­ро­ва­ние спо­ров. Го­су­дар­ст­ва раз­ре­ша­ют спо­ры ме­ж­ду со­бой мир­ны­ми сред­ст­ва­ми та­ким об­ра­зом, что­бы не под­вер­гать уг­ро­зе ме­ж­ду­народный мир и безо­пас­ность и спра­вед­ли­вость; 6) не­вме­ша­тель­ст­во во внутренние де­ла. Го­су­дар­ст­ва воз­дер­жи­ва­ют­ся от лю­бо­го вме­ша­тель­ст­ва, прямого или кос­вен­но­го, ин­ди­ви­ду­аль­но­го или кол­лек­тив­но­го, во внут­рен­ние или внеш­ние де­ла, вхо­дя­щие во внут­рен­нюю ком­пе­тен­цию другого го­су­дар­ст­ва-уча­ст­ни­ка; 7) ува­же­ние прав че­ло­ве­ка и ос­нов­ных сво­бод, вклю­чая сво­бо­ду мыс­ли, со­вес­ти, ре­ли­гии и убе­ж­де­ний; 8) рав­но­пра­вие и пра­во на­ро­дов рас­по­ря­жать­ся сво­ей судь­бой. Все на­ро­ды все­гда име­ют пра­во в ус­ло­ви­ях пол­ной сво­бо­ды оп­ре­де­лять, ко­гда и как они же­ла­ют, свой внут­рен­ний и внеш­ний по­ли­тический ста­тус без вме­ша­тель­ст­ва из­вне и осу­ще­ст­в­лять по сво­ему ус­мот­ре­нию своё по­ли­тическое, эко­но­мическое, со­ци­аль­ное и куль­тур­ное раз­ви­тие; 9) со­труд­ни­че­ст­во ме­ж­ду го­су­дар­ст­ва­ми. Го­су­дар­ст­ва раз­ви­ва­ют своё со­труд­ни­че­ст­во друг с дру­гом во всех об­лас­тях в со­от­вет­ст­вии с це­ля­ми и прин­ци­па­ми Ус­та­ва ООН; 10) доб­ро­со­ве­ст­ное вы­пол­не­ние обя­за­тельств по ме­ж­ду­народному пра­ву. Го­су­дар­ст­ва вы­пол­ня­ют свои обя­за­тель­ст­ва, вы­те­каю­щие из об­ще­при­знан­ных прин­ци­пов и норм и из со­от­вет­ст­вую­щих ме­ж­ду­народному пра­ву до­го­во­ров или других со­гла­ше­ний, уча­ст­ни­ка­ми ко­то­рых они яв­ля­ют­ся.

В Российской Фе­де­ра­ции Общепризнанные принципы и нормы международного права яв­ля­ют­ся со­став­ной ча­стью её пра­во­вой сис­те­мы (часть 4 статья 15 Кон­сти­ту­ции РФ).

УДК 341 ББК 67.9

ОБЩЕПРИЗНАННЫЕ ПРИНЦИПЫ И НОРМЫ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ДОГОВОРЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ КАК ИСТОЧНИК УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРАВА

ОЛЬГА ВИКТОРОВНА ХИМИЧЕВА,

начальник кафедры уголовного процесса Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя,

доктор юридических наук, профессор E-mail: olga-him@mail.ru; ДЕНИС ВА СИЛЬЕВИЧ ШАРОВ,

заместитель начальника кафедры уголовного процесса Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя,

кандидат юридических наук, доцент E-mail: SharovDen@gmail.com Научная специальность 12.00.10 — международное право; европейское право

Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН

Аннотация. Анализируется место общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров в системе законодательных актов Российской Федерации. Рассматриваются проблемные вопросы исполнения Российской Федерацией судебных решений Европейского Суда по правам человека в связи с принятием постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 14 июля 2015 г. № 21-П. Авторы приходят к выводу, что применительно к уголовному судопроизводству общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации, не утрачивая значения источника уголовно-процессуального права, тем не менее, по юридической силе не могут иметь приоритета перед Конституцией Российской Федерации.

Ключевые слова: Конституция Российской Федерации, общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации, уголовное судопроизводство, проблемы имплементации решений ЕСПЧ.

Статья 1 УПК РФ предусматривает: «порядок уголовного судопроизводства на территории Российской Федерации устанавливается настоящим Кодексом, основанным на Конституции Российской Федерации», «общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры

Российской Федерации являются составной частью законодательства Российской Федерации, регулирующего уголовное судопроизводство».

С тем фактом, что источниками уголовно-процессуального права являются общепризнанные принципы и нормы международного права и меж-

дународные договоры Российской Федерации, согласны все процессуалисты, однако место в системе других законодательных актов они определяют по-разному.

Так, согласно наиболее распространенной точке зрения, иерархия источников уголовно-процессуального права выглядит следующим образом: Конституция Российской Федерации, общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации, УПК РФ и т.д. .

Другие ученые, используя в качестве основания систематизации источников их юридическую силу, указывают: «1) общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации; 2) Конституция Российской Федерации; … 4) Уголовно-процессуальный кодекс РФ …» . Приоритет общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации в уголовно-процессуальном регулировании следует из работ и других авторов .

Вместе с тем вопрос об иерархии правовых актов, содержащих сведения о правилах, которые должны соблюдаться при производстве по уголовному делу, имеет не только научный интерес. Определенность по этому поводу важна для правоприменителя, который в случае коллизии правовых норм, оказывается в затруднительном положении.

Дискуссионность вопроса о соотношении Конституции Российской Федерации и международно-правовых актов отмечают и другие процессуалисты, предлагая при его решении учитывать существование двух основных систем (подходов) действия международных договоров на национальном уровне: монистической и дуалистической. Важнейшим признаком монистической системы является то, что международные договоры, ратифицированные государством, становятся юридически обязательными без принятия специальных законов и автоматически превращаются в национальное право. В дуалистической системе обязательства из международных договоров должны быть инкорпорированы в национальное право. Существует также и промежуточная позиция, согласно которой международ-

ное право является частью особой системы, однако при наличии определенных условий может применяться внутри страны без какого бы то ни было имплементирующего законодательства .

Россия придерживается именно промежуточной системы: согласно ч. 3 ст. 5 Федерального закона от 15 июля 1995 г. N° 101-ФЗ (в последующих редакциях) «О международных договорах Российской Федерации» положения официально опубликованных международных договоров Российской Федерации, не требующие издания внутригосударственных актов для применения, действуют в Российской Федерации непосредственно; для осуществления иных положений международных договоров Российской Федерации принимаются соответствующие правовые акты.

Представляется, что такой подход является наиболее обоснованным и отражающим современные реалии развития российского государства и его правовой системы.

Действительно, ч. 1 ст. 15 Конституции Российской Федерации определено, что она обладает высшей юридической силой и ее нормы имеют прямое действие ; согласно ч. 4 ст. 15 общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы.

Полагаем, что закрепленный в ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации приоритет применения международных договоров Российской Федерации, устанавливающих иные правила, чем предусмотрены законом, не распространяются на Конституцию Российской Федерации, поскольку в ней последовательно отграничиваются понятия «Конституция Российской Федерации» и «законы». Этот же вывод следует и из ч. 3 ст. 1 УПК РФ, где соотносятся именно международные договоры и уголовно-процессуальный закон: «если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные УПК РФ, то применяются правила международного договора».

Отдельного внимания заслуживают вопросы исполнения Российской Федерацией судебных решений Европейского Суда по правам человека (далее — ЕСПЧ) в связи появлением постановления

Конституционного Суда Российской Федерации (далее — КС РФ) от 14 июля 2015 г. № 21-П .

В данном постановлении с одной стороны подтверждается приверженность России международным договорам, с другой — отмечается, что Конституция Российской Федерации закрепляет недопустимость имплементации в правовую систему государства международных договоров, участие в которых может повлечь ограничения прав и свобод человека и гражданина или допустить какие-либо посягательства на основы конституционного строя Российской Федерации и тем самым нарушить конституционные предписания.

Иными словами, любые решения ЕСПЧ в адрес России должны рассматриваться как составная часть российской правовой системы, но при этом участие Российской Федерации в международных договорах не должно приводить к нарушению прав человека и создавать угрозу основам конституционного строя.

Нормы международного договора, если они нарушают конституционные положения, имеющие особо важное значение для России, не могут и не должны применяться в ее правовой системе. В связи с этим, ни Конвенция о защите прав человека и основных свобод (далее — Европейская конвенция), ни основанные на ней правовые позиции ЕСПЧ, содержащие оценки национального законодательства либо касающиеся необходимости изменения его положений, не должны отменять приоритет Конституции Российской Федерации и могут быть реализованы только при соблюдении этого условия.

Причем, если текст самой Европейской конвенции вопросов не вызывает и, безусловно, полностью соответствует Конституции Российской Федерации, то с решениями ЕСПЧ, интерпретирующими ее положениями, дело обстоит далеко не так однозначно. В частности, речь идет о решениях ЕСПЧ по делу ЮКОСа и по вопросу доступа заключенных к выборам , последнее из которых, устанавливает нарушение российскими властями Европейской конвенции в связи с лишением заявителей, отбывающих наказание в исправительных учреждениях, права избирать и быть избранными, и прямо противоречит ч. 3 ст. 32 Конституции Российской Федерации.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

В настоящее время в решениях ЕСПЧ стали проявляться тревожащие тенденции выявления скрытого смысла норм Европейской конвенции, буквально не вытекающего из ее текста и, соответственно, не учтенного при ее ратификации Российской Федерации в 1998 г.

Полагаем, что, учитывая современную внешнеполитическую обстановку, конфликтные ситуации, связанные с разными идеологическими оценками тех или иных правовых явлений между ЕСПЧ и Российской Федерации, будут только нарастать.

Неизбежен выбор: либо европейский путь частичной десуверенизации и нахождения в рамках единого идеологического тренда под началом ЕСПЧ, либо выставление неких защитных механизмов, позволяющих оградить собственные конституционные ценности.

Представляется, что постановление КС РФ от 14 июля 2015 г. № 21-П стало первым шагом в направлении защиты основополагающих принципов и норм, закрепленных в Конституции Российской Федерации1. Из него следует принципиальный важный вывод — в случае, если исполнение решения ЕСПЧ приведет к нарушению указанных принципов и норм, Россия может в порядке исключения отступить от выполнения возлагаемых на нее обязательств, когда такое отступление является единственно возможным способом избежать такого нарушения (абз. 4 п. 2.2).

Это вполне отвечает стратегическим целям государственной и общественной безопасности, которыми являются защита конституционного строя, суверенитета, государственной и территориальной целостности Российской Федерации, основных прав и свобод человека и гражданина, сохранение гражданского мира, политической и социальной стабильности в обществе и др. .

Но как быть, если толкование международного договора не согласуется с положениями Конституции Российской Федерации?

В постановлении от 14 июля 2015 г. № 21-П предписывается поступать следующим образом: суд при возникновении коллизии между решением ЕСПЧ и какой-либо нормой отечественного закона

1 Обратим внимание, что несогласие с решениями Европейского Суда по правам человека имеет место и в практике других государств (например, Германии, Италии).

обращается с запросом в КС РФ о проверке конституционности этого закона. Кроме того, с запросом о возможности исполнения постановления ЕСПЧ, если оно основано на положениях Европейской конвенции в истолковании, приводящем к их расхождению с Конституцией Российской Федерации, могут обратиться государственные органы, на которые возложена обязанность по обеспечению выполнения Российской Федерацией международных договоров. В случае если КС РФ придет к выводу, что постановление ЕСПЧ, поскольку оно основано на Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод в истолковании, противоречащем Конституции Российской Федерации, не может быть исполнено, такое постановление в этой части не подлежит исполнению.

На основании данной правовой позиции КС РФ внесены поправки в Федеральный конституционный закон от 21 июля 1994 г. (в последующих редакциях) «О Конституционном Суде Российской Федерации», согласно которым (п. 3.2 ст. 3) КС РФ по запросам федерального органа исполнительной власти, наделенного компетенцией в сфере обеспечения деятельности по защите интересов Российской Федерации при рассмотрении в межгосударственном органе по защите прав и свобод человека жалоб, поданных против Российской Федерации на основании международного договора Российской Федерации, разрешает вопрос о возможности исполнения решения межгосударственного органа по защите прав и свобод человека.

Полагаем, что данные новеллы означают, что Российская Федерация, неуклонно соблюдая общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры, участницей которых является, тем не менее, стремится к обеспечению государственного суверенитета и невмешательства во внутренние дела государства.

Применительно к уголовному судопроизводству, общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации, не утрачивая значения источника уголовно-процессуального права, тем не менее, по юридической силе не могут иметь приоритета перед Конституцией Российской Федерации, из чего следует исходить и законодателю, и правоприменителю.

Литература

3. Уголовный процесс: учебник / Отв. ред. А.В. Гриненко. 2-е изд., перераб. М.: Норма: Инфра М, 2010.

4. Гриненко А.В. Уголовный процесс: учебник для бакалавров. М.: Юрайт, 2012.

5. Рябцева Е.В. Уголовный процесс: учебник. М.: Книжный мир, 2009.

6. Курс уголовного процесса / под ред. д.ю.н., проф. Л.В. Головко. Статут, 2016.

7. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 31 октября 1995 г. № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» // СПС КонсультантПлюс.

8. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 14 июля 2015 г. № 21-П «По делу о проверке конституционности положений ст. 1 Федерального закона «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и протоколов к ней», п. 1 и 2 ст. 32 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации», ч. 1 и 4 ст. 11, п. 4 ч. 4 ст. 392 ГПК РФ, ч. 1 и 4 ст. 13, п. 4 ч. 3 ст. 311 АПК РФ, ч. 1 и 4 ст. 15, п. 4 ч. 1 ст. 350 КАС РФ и п. 2 ч. 4 ст. 413 УПК РФ в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы» // СПС КонсультантПлюс.

9. Постановление ЕСПЧ от 31.07.2014 «Дело «ОАО Нефтяная компания «Юкос» (OAO Neftyanaya Kompaniya «Yukos») против Российской Федерации» // СПС КонсультантПлюс.

10. Постановление ЕСПЧ от 04.07.2013 «Дело «Анчугов и Гладков (Anchugov and Gladkov) против Российской Федерации» // СПС Консультант-Плюс.

11. Указ Президента Российской Федерации от 31 декабря 2015 г. № 683 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации» // СЗ РФ. 2016. № 1 (часть II). Ст. 212.